Чтобы не грустить за штурвалом, лётчик должен быть сытым. Это прописная истина. Голодный командир корабля чаще попадает в зону турбулентности. В него не влюбляются стюардессы. Ему реже аплодируют пассажиры, в конце концов.

Любопытно, что командир и второй пилот не должны есть одно и то же. На эту тему у Артура Хейли даже есть книга «На грани катастрофы». По сюжету одну и ту же рыбу ели всем самолётом. В итоге пилоты и все пассажиры отравились. Командир со вторым пилотом отключились, а за бортом хреновая погода, плюс надо садить самолёт… Финал рассказывать не буду, не имею такой дурной привычки.

В сутки член экипажа Международных авиалиний Украины должен получить 3500 калорий. Даже если не очень хочется. А зачастую не хочется: лётчики активно борются за то, чтобы уменьшить калории, потому что их разносит. Это ещё советские нормы: завтрак – 1200 калорий, обед – 1400, и ужин – 900. У экипажа питание из рациона бизнес-класса. Правда, пассажирам чаще обновляют меню, чем пилотам и бортпроводникам. Интересно, что в некоторых лоукост-компаниях экипажам выдают деньги на еду, и те сами затариваются.

Подносы с питанием не должны устанавливаться на приборные панели. Кабину пилотов запрещено обслуживать металлическими приборами – они могут упасть за приборную доску и закоротить. Пластиковые приборы называют «тройками» (ложка, вилка, нож). Стаканы экипажа должны быть большими, удобными, заполненными на 3⁄4 и переданы персонально каждому пилоту. Пилот должен сказать «большое человеческое спасибо!» и поцеловать взасос. Последнее требование к исполнению не обязательно.

Лётчики едят не одновременно: один ест, другой слюни пускает. Очерёдность приёма пищи устанавливает КВС (командир воздушного судна). Если один пилот пошёл в туалет, то его место занимает бортпроводник и делает вид, что пилот он. Особенно актуальным этот пункт стал после того, как в 2015 году второй пилот компании «Germanwings» Андреас Любиц, оставшись в кабине в одиночестве, направил самолёт в скалу. Погибли 150 человек.

Рацион отличается от длительности полёта – на коротких рейсах порции меньше. На авиационном жаргоне всё горячее питание называется «касалетка». На дальнемагистральных рейсах (Дели, Нью-Йорк или Торонто) кормят трижды. Если лётчик хочет чай покрепче, он просит у бортпроводника чай «с тряпкой» – то есть пакетик не вынимать.

По понятным причинам Всемирная организации здравоохранения рекомендует пилотам воздерживаться от бобовых. Если пассажиры диабетики, для них на борту предусмотрена фруктоза. В экипаже диабетиков быть не может.

На земле всё бортпитание после приготовления шоково охлаждают, упаковывают, маркируют, снова охлаждают до +5, и затем термокинги отвозят еду на борт. Стюардессы разогревают пищу не в микроволновках, а в конвекторных печах – обдают сухим горячим воздухом.

В небе солёный и сладкий вкусы воспринимаются на 30% слабее: виной всему низкая влажность, давление и шум двигателя. Влажность в салоне всего 12% – это ниже, чем в большинстве пустынь мира. На прежнем уровне воспринимаются острые специи, кислый и горький вкусы, а также умами.

Умами – это вкус высокобелковых веществ, выделяемый в самостоятельный пятый вкус: обычно ощущается в помидорах, шпинате, соевом соусе, грибах и зелёном чае. Алкоголь действует однозначно сильнее, чем на земле. И речь сейчас не о пилотах. Это только в драме Роберта Земекиса «Экипаж» герой Дензела Вашингтона нормально прибухивал. В жизни лётный состав намного сознательнее.