Это продолжение весенней беседы с Савелием Ильичём. Начало легко найти в первой части.

Я одессит. И мне интересно, чтобы знание Одессы как места, где я вырос, было ещё больше, чем знание нынешнее. Чтобы ресторанов одесской кухни стало ещё больше. Чтобы люди домысливали, что такое одесская кухня, фантазировали, создавали небылицы на эту тему, и мифологизировали Одессу. Мифологизация – это один из путей к вечности. Мне интересен момент создания смыслов: они за рамками гастрономии, сахара и соли.

У меня всегда было понимание, что неплохо было бы сделать что-то хорошее надолго, чтобы это хорошее не имело времени. А что такое «хорошее»? Деньги – это классная вещь. Но они хороши сейчас, и каждый раз будут нужны сейчас. Интересно создавать что-то ещё, кроме денег, что давало бы смысл, и этот смысл должен быть больше денег. Но говорить об этом не принято. Оно теряет смысл, как только ты начинаешь это озвучивать.

Моя миссия не носит узко гастрономический характер. Я, конечно, готовлю еду, но, скажем так, люди, которые в колбасном цехе выпускают 2 тонны в день, в смысле еды делают гораздо больше, чем все рестораны Украины вместе взятые. 

Я вырос не на телевизионных смыслах. И они интереснее тех, которые диктовались из телевизора и газет. Кстати, удивляюсь 80-летнему папе: он до сих пор верит газетам. Я говорю, что они пишут, чтобы управлять им, а он всё никак не может в это поверить. Мама научилась быть в меру аккуратной, и то она верит телевизору. Смотрит на Настю, и думает, что с телевизора с ней общается Настя. Мама не понимает, что с ней общается диктор телекомпании, а Настя дома.

К состоянию русского языка отношусь крайне плохо. Так как понимаю, что в Украине в ближайшее время запретят Пушкина и Достоевского, потому что они писали на другой территории. Запретят Лермонтова и Гоголя… Моей Юле от первого брака повезло, и Николь (ей 17) тоже. Они воспитывались ещё в той социокультурной доктрине, в которой вырос я. У меня хватило ума самому осознать, что такое коммунизм, социализм, капитализм и патриотизм. Я сам потом придумал смысл этим словам. Мне хочется, чтобы дети придумывали смыслы словам сами. Чтобы им эти смыслы не вдалбливали в головы в школе.

Жванецкий очень правильно сказал: «Неискреннее одобрение неискреннего патриотизма».

Настя вечно тянет гулять вдоль моря, она считает, что это полезно. Вообще интересная вещь: Настя считает, что полезно кушать яблоки. И я стал с Настей есть больше яблок. Без неё – меньше. Я меньше ем вредного, потому рядом Настя. Хорошие мальчики не кушают белый хлеб и после 18 часов.

Загораю я крайне редко. Считаю это пустым времяпрепровождением. Не люблю лежать и греться на солнце. Купание ночью нравится больше: когда людей мало, мало солнца, мало зрителей, и компания приятная. А днём чаще всего компания неприятная: гости из дальних городов едят на пляже жирную бройлерную курицу гриль, и пляж пахнет мне этой курицей.

В 2004 году случился момент счастья. Когда мы отдыхали в Венеции с 15-летней Юлей, она сказала: «Савва, хочу обесцветить волосы и боюсь!» Я подумал, что оптимальным способом будет поддержать, и покрасился вместе с ней. Мы сидели под ужасными фенами часов пять, и нам давали пить коньяк – мол, так лучше работает краска. Дочка осталась довольна новой причёской, а стал полностью блондином и выглядел как гипер-гей. Вернулся в Одессу. А у моего товарища был кабриолет, и тогда ещё иногда можно было ездить по Дерибасовской. Я помню взгляды прохожих, оценивающих мой цвет волос в кабриолете, в котором я ехал с мужчиной… Это было страшное время, меня не понимал никто, все домысливали что-то.

В 21 год я дружил с человеком, у которого был друг-милиционер. Милиционеры в те годы были с чувством юмора. И один из них любил шутить грубо. Однажды в троллейбусе он попытался обратить на себя внимание дамы: «Девушка в шапочке из красных дешёвых ниток, пробейте, пожалуйста, талончик!» Вдумайся! Из красных дешёвых ниток! Уже и человека этого в живых нет, и всё поменялось, и троллейбусов стало мало, и талончиков нет, и компостеров, и вообще крайне циничная шутка, но она ввинтилась в голову.

Я не хочу, чтобы в мою честь называли в Одессе улицу. Есть в этом что-то столичное. Если уж на то пошло, пусть назовут в честь меня сына.