Лёша Барац по паспорту Леонид. Но Леонидом себя не ощущает. Как и Алексеем. Поэтому Лёша. За плечами 48 лет, девять фильмов и аншлаги на спектаклях Квартета И. Моя любимая работа – первая часть фильма «О чём говорят мужчины». Где главные герои едут в Одессу на «Ибицу», на сцене которой я выступаю 17 лет подряд. Они не из-за меня, конечно, едут. Просто красивый атмосферный фильм.

Мы встретились с Лешей в одесском ресторане «Doors», где обсудили варенье из белой черешни, кинокорм, старость и примирение с Гришковцом.

Мы уезжали из Одессы в Москву в то время, когда ресторанов особо не было. Да и денег по ним ходить не было тоже. Поэтому мы ели по квартирам, по домам – как-то принято было тогда. И еда московских квартир сильно отличалась от одесских. В худшую сторону. Во-первых, одесситам повезло с Привозом. Во-вторых, в коммунальных квартирах и дворах одесситы перенимали друг у друга кулинарные приёмы. И в-третьих, смешение украинской, еврейской, русской, греческой и итальянской кухни в Одессе привело к культу еды.

Дед брал меня с собой на Привоз. Я очень любил и люблю мёд. В частности, каштановый. Мы там пробовали всё, а в конце дед покупал мне мёд в сотах. Или наполеон. Также я любил варенье, которое бабушка закручивала. Из грецкого ореха и белой черешни.

Я рос в расселённой коммуналке. После отселения соседей мы остались в трёхкомнатной квартире. Обычный одесский двор. Улица Базарная. Рядом с Молдаванкой. В какой дом ни придёшь, везде своя кухня. Я и Слава Хаит любили разные виды брынзы. В этом смысле мы с ним Монтекки и Капулетти. В нашей семье никогда не было овечьей брынзы – только коровья, такая пресненькая. А у Славы ели только овечью. И приходя к нему в гости, я всегда плевался. А он плевался у нас… Наши мамы всегда соревновались, кто вкуснее готовит.

Как говорит Слава, если чувствуешь запах вчерашних котлет в холодильнике, значит ты дома.

Родители научили меня есть. А вот готовить не люблю. Мне скучно. Я умею готовить жареную манную кашу – это одесское блюдо, утреннее причём. Михал Михалыч Жванецкий ходит иногда за ней к моей маме, потому что его мама тоже готовила такую кашу. Манка томится в казане, туда бросается чуть-чуть масла и соль. Когда подрумянится, её заливают водой – на палец. И накрывают крышкой. Вода выпарилась – каша готова. Очень вкусно, попробуйте! Ещё умею готовить жареную мацу, но у меня всё равно не получается так хорошо, как у мамы.

Жванецкий – выдающийся мыслитель. В застолье он разный. Бывает, сидит, выжидает. И стоит ему удачно пошутить в присутствии женщин, как он взлетает и летит. И в этом полёте он настолько хорош, изящен и плотно остроумен! А бывает, что может позволить себе погрустить за столом. Или послушать других.

Еда на съёмочной площадке вкусной не бывает. Разве что мы пошлём гонца за хорошими фруктами или овощами. Да, мы можем настоять на определённой еде, если это съёмки рекламы. Но на киносъёмках всё-таки не до жиру, тем более, что мы являемся экономными продюсерами своих фильмов. Кинокорм – он, конечно, такой себе… Хотя я иногда люблю столовскую еду: беляш или суп наваристый. Это детские ощущения. Но часто есть это сложно.

На съёмках второй части «Дня выборов» в Астрахани на интервью пришла не подготовленная девочка. Первое, что она спросила: «Скажите, пожалуйста, снимались ли вы в первой части «Дня выборов»?» Меня это сразу обрадовало. Второй вопрос: «Как вам наш город?» Я ответил, что не знаю, потому что это первый съёмочный день и я ещё ничего не смотрел. Тогда она предложила рассказать всё, что я знаю про Астрахань. На этом я закончил интервью. И тут же рядом стоящий дяденька-продюсер спросил: «Скажите, а что вы предпочитаете в своём праймериз?» Я завис. Какой праймериз? Выборы в Америке? Что это значит? Оказалось, что он перепутал праймериз с райдером.

«Дача» – это одесская достопримечательность. Туда невозможно не сходить, будучи в Одессе. Причём, непонятно, как правильно говорить – на «Даче» или в «Даче». Скорее, на «Даче» – как будто ты у себя… Классная вареничная на Ришельевской с огромным количеством вареников! Такая советская история.

Однажды богатый друг позвал Квартет И в пафосный ресторан, где я не знал ни одно из 30 представленных блюд. Даже в описании не понимал ни слова. Хотя всё было на кириллице, на русском, вроде, языке. И слово «дифлопе» из фильма «О чём говорят мужчины» олицетворяло именно тот ресторан – «Палаццо Дукале». Он до сих пор открыт на Тверском бульваре. После премьеры нам часто присылали странные блюда от соседних столиков: «Вам просили передать дифлопе!» Это могло быть и мясо, и десерт.

Выбирая место для отдыха я задумываюсь над кухней страны. Если речь не идёт об Англии, где меня интересует всё, кроме кухни – там её в принципе нет. Только fish & chips. А Испания, Италия, Франция – это в том числе и кулинарные путешествия.

Мне ближе Италия. Я люблю южную итальянскую кухню: нравятся подача, атмосфера, как-то там уютно. Особенно в сицилийском ресторане – я там дома. В этих домашних итальянских ресторанах хозяин с утра наловил рыбы, а вечером встречает гостей, сам с ними выпивает, предлагает еду. Очень важно, в каком месте ты ешь, с кем ешь, какого цвета еда, какая музыка, какое освещение… Одно дело перекус, когда ты по дороге на футбол взял сосиску с пивом. А совсем другое, когда ты садишься есть.

Когда я смотрю футбол в Одессе, на столе обязательны раки. А в московском ресторане «Бабель», где одесская и русская еда, я беру соленья с водкой – вполне себе футбол!

Мы играем в футбол с молодыми ребятами. Ты обошёл одного, а он опять перед тобой. Ещё раз обвёл, а он снова маячит! Раньше я играл несколько матчей подряд за разные возрасты, а сейчас уже начинаю умирать, колени дают о себе знать.

С детства не люблю молоко и манную кашу. Молочную. Меня папа поил молоком в расчёте на то, что я вырасту. Он всячески старался вытянуть меня за счёт молока и морковного сока. Я занимался футболом, и после матча все бежали к крану, или пить ситро и квас. А папа приносил мне кипячёное молоко. Ужас! Но я вырос: я самый высокий член семьи.

Мне приходится много есть в кадре. И это тяжёлое занятие: еда номинальная и не особо вкусная. Поэтому я прошу ставить рядом тазик: жую и выплёвываю. У нас в каждом фильме посиделки за столом, и довольно сложно делать вид, что тебе вкусно.

Мы уже написали сценарий второй части «Громкой связи» и договорились с артистами. Режиссёр тот же. Мы довольны прокатом первой части, кассовые сборы хорошие. И то, как мы перевернули отношение к фильму, тоже порадовало. До премьеры отношение было таким: «Сволочи, сп…здили и украли! Что, нет своих идей?» А после премьеры разговоры поутихли – явно зрительский успех. Рады, что режиссёр вывел нас на новую ступень актёрской игры. Другая фактура кино. Всё-такие первые, вторые и третьи «Мужчины» – это похоже на жизнь, но не жизнь. А «Громкая связь» уже ближе к реалистичному кино.

Однажды мы были дома у Гришковца, где нас кормили достаточно вкусно. Мы вообще поначалу дружили, он не видел в нас соперников, конкурентов. Потом он ополчился. Мы были выше этого и не отвечали. Три года были выше. А на 15-летии Квартета И послали его на х… Со сцены. Мы зачитывали со сцены его отрывки: «Они ничего не понимают в пьесе, в драматургии. Я механические часы, а они электронные. Да, механические иногда отстают, но они рукодельные! А эти электронные». В общем, после прочитанного мы сказали: «Дорогой русский писатель Евгений Гришковец! Иди ты на х..!» И если обычно люди, поссорившись, при встрече хамят друг другу, то после этого он был с нами крайне вежлив: «Ой, ребята, здравствуйте! Куда летите? Давайте я вас провожу!» Такая форма хамства. Но потом, выпивая с Женей в баре, мы помирились. Он позвал нас на 50-летие. С тех пор мы в нормальных отношениях, всегда хожу к нему на премьеры.

Мы многое переняли у Гришковца. Лучшее что он сделал – «Как я съел собаку». Я был в восторге от этого спектакля! Он безусловно первым озвучил переживания интеллигентного человека – от первого лица. В общем-то мы делаем то же самое. Но со своими плюсами… Женя несомненно замечательный и талантливый человек. Ну, поссорились-помирились – ничего страшного.

Человек может съесть всё. Был бы голод, съел бы собаку. В обычной жизни, наверное, откажусь.

Нам не жалко курочек и коров, но жалко собак. А корейцам не жалко. Это всё условности: у каждого общества, у каждого времени они свои. Главное – как этих животных убивают. Надеюсь, безболезненно и быстро… Так устроено: мы едим животных и траву с овощами. Я люблю есть, и закосы в вегетарианство меня смущают. В этих новых веяниях я чувствую фальшь, если честно.

Уже виден горизонт. Раньше казалось, что будешь жить вечно: да, ты знаешь, что есть смерть, но не уверен, что она случится с тобой. Но сейчас я понимаю, что случится, потому что горизонт придвинулся до возможности её увидеть.

Раньше мы с родителями, бабушками и дедушками жили в одном культурном поле. Так все жили в СССР. А потом произошёл тектонический разлом и мы все разъехались: дотянуться до нового поколения очень сложно, совсем нет той базы, которая была у нас, они смотрят совершенно другие фильмы и слушают другую музыку. А хочется же, чтобы тебя понимали. Хочется отражаться в своих детях, но это довольно сложно. Так что чувствуются старение и брюзжание.

Я не хочу таблетки для вечной молодости. Устаёшь же одинаково и от хорошего, и от плохого. В конце концов всё равно устаёшь. «А, вот ещё хорошее…» – ну да, видели, ели, смотрели, имели.

С возрастом полюбил оливки. Хотя сейчас снова разлюбил. Видимо, стал впадать в детство. А ещё перестал пить сладкую воду – колу-фанту-спрайт. Хотя раньше обожал. Так же и с шампанским: раньше сладенькое, сейчас сухое.

Лучшая закуска под водку – борщ, сало и икра с блинами. Мой друг открыл ресторан, где специально под водку подаёт морских ежей, приправленных соусом с чёрной икрой.

К чёрной икре отношусь с пиететом. Как и к продавцам дорогих магазинов. Я их побаиваюсь всех. Они знают что-то такое, чего не знаю я. И уйти из магазина, ничего не купив – стыдно. В итоге я покупаю, а потом эта вещь мне не нравится, и я из неловкости перед этой вещью ношу её. Советское воспитание.

В новых компаниях я ощущаю себя обязанным веселить публику. Иногда это раздражает, иногда приятно. Главное, чтобы было не натужно. При натужности юмор не возникает. Я вот что понял: когда повзрослел, не надо стараться. В любом старании есть натужность, а значит фальшь. В сексе тоже не надо стараться. Вот представьте себе женщину, которая старается. Это сразу отталкивает. Расслабляйтесь!